«Когда российский корабль не может зайти в Россию — это непорядок»

Дата публикации:
21.07.2020

— Для нас открывается возможность приходить в родной порт и уходить из него.

— Конечно, нам никто бы не стал запрещать прийти. Но вот снова выйти в море для нас было бы явно проблемой. После того как в ГИМС изменились правила, мы перестали соответствовать пониманию маломерного судна. Права собственности остались, но возможность получить техосмотр исчезла. И вся наша проблема была в том, что мы все эти 11 лет были машиной без техосмотра.

— Последние годы мы интенсивно общались с Морским регистром. И переломный момент наступил, когда они согласились рассматривать наш корабль как спортивное судно.

— Это было неочевидно. Деревянная копия, фрегат... Но учитывая, что мы каждый год участвовали в регате спортивных парусников, а это спортивные соревнования, и с учетом того, что мы обучаем молодых ребят парусному искусству, слава богу, регистр принял решение внутри себя, что «да, будем смотреть как спортивное судно».

— Было очень много рассуждений. В регистре есть правила для спортивных судов, но они написаны, глядя на 10-метровую яхту, а не на фрегат петровской эпохи. Нам потребовалось серьезно все обосновывать с научными расчетами, с привлечением специалистов, чтобы показать, что корабль соответствует правилам для спортивной яхты. За 20 лет «Штандарт» доказал свою мореходность.

— Да нет, на самом деле. Это чисто мое желание, чтобы у корабля все было в порядке. Потому что когда российский корабль не может зайти в Россию — это явно не порядок. Так не должно быть. Поэтому, невзирая на большие расходы на расчеты, на конструкторское бюро, на инспекцию (а к нам два раза приезжал инспектор регистра — один раз в Руан, другой — на Мальту), я на это пошел.

— Около 300 тысяч рублей.

— Регистр был готов давать нам меньший район плавания— 50 миль от порта. Но это не позволяло бы нам эксплуатировать корабль даже в международных гонках. Поэтому была борьба за получение второго района плавания — 200 миль от порта. Это идеально, то, за что боролись.

— У нас плотная программа. Впереди морские фестивали, и мы не можем отказаться от участия в них. Сначала в Средиземном море, потом в Бискайском заливе, затем на фестивале в Кале во Франции, в Бельгии, потому идем в Балтийское море.

— Конечно, если мы будем вмерзать в лед в Петербурге, то будем каждый год терять по пять месяцев. Поэтому на лето будем оставаться, а на зиму будем уходить туда, где вода в жидком состоянии.

— Отношусь спокойно. Я знал этот парусник, когда он еще назывался Mercedes, мы с ним гонялись, хорошие были друзья с владельцем, капитаном. Я видел его на фотографиях, перекрашенный и с новым именем. И физически он больше подходит, если читать Грина — похож больше.

Другой разговор, если обсуждать символику события. Парусник, построенный руками молодых ребят, в Петербурге, с мечтой ходить в море... как символ «Штандарт» подходит больше. Но для шоу в телевизоре парусник «Россия» лучше. И дай бог ему здоровья.

— Мы ежегодно поднимаем корабль. Последний раз делали это в ноябре. Сейчас вот в июле будем это делать снова. С ним все в порядке, мы на ходу и в боевом состоянии.

— В Портсмуте, в доке, стоит деревянный парусник 1695 года постройки. Он деревянный и до сих пор живой. В Англии 1887 года стоит парусник. С деревом гораздо проще — оно не ржавеет, как железо. Части корабля можно заменять одну за одной. И когда за ним есть уход, он может проходить и 100, и 200 лет.

— Для нас это серьезный удар. На этот год было запланировано 10 морских фестивалей. Каждый из них кормит, по сути, месяц. И все десять отменены. Перенесены на следующий год. По сути мы потеряли годовой бюджет и зажались по всем фронтам. В один момент оказались в Средиземном море, где все порты закрыты. Но слава богу, что у корабля много друзей. Мэр одного из испанских городков, Кастельон-де-ла-Плана, нас впустил, поставил в порт, и 47 дней мы простояли там. Это было тяжелое испытание — день сурка. Пятого мая пошли дальше. Вокруг всей Испании, через Гибралтар, пришли в Виго, где уже отменили все драконовские меры, зашли во Францию — там тоже уже почти все ограничения сняли, а в Голландии совсем легко. У нас уже были две группы, которые мы тренировали, теперь третья начинается.

Я активно ищу другие мероприятия. И надеюсь, что дотянем до начала фестивалей, получим какие-то авансы. Один хороший человек сказал мне: не надо говорить «у нас проблема». Надо говорить: «У нас есть разные возможности».